Сэмюэль Беккет - В ожидании Годо [другой перевод]

En attendant Godot/Waiting for Godot by Samuel Beckett (1949)

Перевод Натальи Санниковой

Проселочная дорога, дерево.

Вечер.

Эстрагон, сидя на камне, пытается снять ботинок. Вцепился в него обеими руками и пыхтит. Затем, обессилев, останавливается, чтобы перевести дух, и начинает сначала. Все повторяется.

Входит Владимир.

ЭСТРАГОН (безнадежно). Все бессмысленно.

ВЛАДИМИР (приближается мелкими шажками, раскорячив негнущиеся ноги). Мне тоже начинает так казаться. (Останавливается.) Я долго этому сопротивлялся, я говорил себе: спокойно, Владимир, ты еще не все испробовал. И снова шел в бой. (Задумывается, представляя себе бой. Эстрагону.) Ну вот, мы опять вместе.

ЭСТРАГОН. Ты уверен?

ВЛАДИМИР. Рад тебя видеть. Я думал, ты ушел навсегда.

ЭСТРАГОН. Я тоже.

ВЛАДИМИР. Как бы нам отметить нашу встречу? (Размышляет.) Встань, я тебя обниму. (Протягивает Эстрагону руку.)

ЭСТРАГОН (раздраженно). Подожди, не так быстро.

Молчание.

ВЛАДИМИР (обидевшись, холодно). Могу я узнать, где месье провел ночь?

ЭСТРАГОН. В канаве.

ВЛАДИМИР (пораженный). В канаве! Где это?

ЭСТРАГОН (без единого жеста). Там.

ВЛАДИМИР. И тебя не били?

ЭСТРАГОН. Били… чуть-чуть.

ВЛАДИМИР. Те же самые?

ЭСТРАГОН. Те же самые? Откуда я знаю?

Молчание.

ВЛАДИМИР. Когда я обо всем этом думаю… давно уже… я себя спрашиваю… чем бы ты стал… если бы не я… (Решительно.) Кучкой костей ты стал бы, можешь не сомневаться.

ЭСТРАГОН (задетый за живое). — Ты это к чему?

ВЛАДИМИР (удрученно). В одиночку этого не вынести. (Пауза. С воодушевлением.) С другой стороны, я вот себе говорю: какой теперь смысл отчаиваться? Раньше надо было об этом думать, вечность назад, году так в девятисотом.

ЭСТРАГОН. Хватит. Лучше помоги мне снять эту дрянь.

ВЛАДИМИР. Взявшись за руки, мы бросились бы вниз с Эйфелевой башни, одними из первых. Мы тогда были в хорошей форме. Теперь-то, пожалуй, поздновато. Нас даже наверх подняться не пустят. (Эстрагон пытается снять ботинок.) Что ты делаешь?

ЭСТРАГОН. Ботинки снимаю. Тебе никогда не приходилось?

ВЛАДИМИР. Я тебе давно твержу, что их положено снимать каждый день. А ты меня слушать не желаешь.

ЭСТРАГОН (слабым голосом). Помоги мне!

ВЛАДИМИР. Тебе больно?

ЭСТРАГОН. Больно! Он еще спрашивает!

ВЛАДИМИР (возмущенно). Конечно, известно, кто у нас страдалец! Я не в счет! Вот бы тебя на мое место. Интересно, как бы ты тогда заговорил?

ЭСТРАГОН. Тебе было больно?

ВЛАДИМИР. Больно! Он еще спрашивает!

ЭСТРАГОН (показывая пальцем). — Все равно, это не повод ходить с расстегнутыми штанами.

ВЛАДИМИР (наклоняясь). — Согласен. (Застегивается.) Нельзя забывать о мелочах.

ЭСТРАГОН. Тебе хоть говори, хоть нет, терпишь всегда до последней минуты.

ВЛАДИМИР (мечтательно). До последней минуты… (Задумывается.) Тем острее радость встречи. Кто это сказал?

ЭСТРАГОН. Ты не хочешь мне помочь?

ВЛАДИМИР. Иногда мне кажется, что это вот-вот случится. Тогда я испытываю странные чувства. (Снимает шляпу, заглядывает внутрь, шарит в ней рукой, трясет, снова надевает.) Как бы это сказать? Облегчение и в то же время… (подбирает слово) ужас. (С пафосом.) У-жас. (Снова снимает шляпу, заглядывает внутрь.) Однако! (Стучит по шляпе, как будто пытается что-то из нее вытряхнуть, снова заглядывает внутрь, надевает.) В конце концов… (Эстрагону, ценой неимоверных усилий, удается стащить ботинок. Он заглядывает внутрь, шарит рукой, переворачивает его, трясет, ищет, не выпало ли чего на землю, ничего не находит, снова засовывает руку в ботинок, бессмысленно глядя перед собой.) — Что там?

ЭСТРАГОН. Ничего.

ВЛАДИМИР. Дай посмотреть.

ЭСТРАГОН. Нет там ничего.

ВЛАДИМИР. Попробуй еще раз надеть.

ЭСТРАГОН (осмотрев свою ногу). Сначала ногу проветрю.

ВЛАДИМИР. Вот они, люди; виновата нога, а достается ботинку. (Еще раз снимает шляпу, заглядывает внутрь, засовывает туда руку, встряхивает шляпу, стучит по ней, дует в нее, опять надевает.) Меня это начинает беспокоить. (Молчание. Эстрагон качает ногой, шевеля пальцами, чтобы лучше их проветрить.) Один из двух разбойников был спасен. (Пауза.) Пятьдесят на пятьдесят — все по-честному. (Пауза.) Гого…

ЭСТРАГОН. Что?

ВЛАДИМИР. Давай покаемся, а?

ЭСТРАГОН. В чем?

ВЛАДИМИР. В том… (Подыскивает слова.) Ну, знаешь, мы ведь не обязаны входить в детали.

ЭСТРАГОН. В том, что родились?

Владимир заходится смехом, который быстро подавляет, с искаженным лицом схватившись за низ живота.

ВЛАДИМИР. Даже посмеяться нельзя.

ЭСТРАГОН. Невелика потеря.

ВЛАДИМИР. Остается только улыбаться. (Его рот растягивается в улыбке, которая застывает на какое-то время, затем внезапно сходит с лица.) Это не одно и то же. Слушай… (Пауза.) Гого…

ЭСТРАГОН (раздраженно). Чего тебе?

ВЛАДИМИР. Ты читал Библию?

ЭСТРАГОН. Библию… (Размышляет.) Должно быть, заглядывал, так, одним глазком.

ВЛАДИМИР (удивленно). В школе без Бога?

ЭСТРАГОН. Вот уж не знаю, была она без Бога или убога.

ВЛАДИМИР. По-моему, ты путаешь с тюрьмой.

ЭСТРАГОН. Может быть. Зато я помню карты Святой земли. Разноцветные. Красивые. С бледно-голубым Мертвым морем. При одном только взгляде на него мне сразу хотелось пить. Я воображал, как мы проведем там медовый месяц. Будем плавать. Будем счастливы.

ВЛАДИМИР. Тебе бы поэтом быть.

ЭСТРАГОН. Я им был. (Показывает на свои обноски.) А что, не видно?

ВЛАДИМИР. На чем я остановился… Как твоя нога?

ЭСТРАГОН. Распухла.

ВЛАДИМИР. Ах, да, на истории двух разбойников. Помнишь?

ЭСТРАГОН. Нет.

ВЛАДИМИР. Хочешь, расскажу?

ЭСТРАГОН. Нет.

ВЛАДИМИР. Чтобы время скоротать. (Пауза.) Это про двух злодеев, которых распяли в одно время со Спасителем. Говорят…

ЭСТРАГОН. С кем?

ВЛАДИМИР. Со Спасителем. Двух злодеев. Говорят, что один из них был спасен, а другой… (ищет противоположное по смыслу слово)… проклят.

ЭСТРАГОН. Спасен от чего?

ВЛАДИМИР. От ада.

ЭСТРАГОН. Я пошел. (Не двигается.)

ВЛАДИМИР. Только… (Пауза.) Как так получилось… Надеюсь, я тебя не утомил?

ЭСТРАГОН. Я не слушаю.

ВЛАДИМИР. Как так получилось, что из четырех евангелистов только один рассказывает эту историю. Они же все были там, в смысле, неподалеку. И только один говорит о спасенном разбойнике. (Пауза.) Слушай, Гого, ты должен время от времени подавать мне реплики.

ЭСТРАГОН. Я слушаю.

ВЛАДИМИР. Один из четырех. Из трех остальных двое вообще об этом ни гу-гу, а третий говорит, что они оба злословили его.

ЭСТРАГОН. Кого?

ВЛАДИМИР. Как кого?

ЭСТРАГОН. Ничего не понимаю… (Пауза.) Кого злословили?

ВЛАДИМИР. Спасителя.

ЭСТРАГОН. Почему?

ВЛАДИМИР. Потому что он не захотел их спасти.

ЭСТРАГОН. От ада?

ВЛАДИМИР. Да нет же! От смерти.

ЭСТРАГОН. Ну и что?

ВЛАДИМИР. Да то, что они оба должны были быть прокляты.

ЭСТРАГОН. Ну и что?

ВЛАДИМИР. Но четвертый-то говорит, что один из них был спасен.

ЭСТРАГОН. И что тут особенного? Просто не сошлись во взглядах, так бывает.

ВЛАДИМИР. Они были там, все четверо. Но только один говорит о спасенном злодее. Почему ему верят больше, чем остальным?